По мере презентации часть приглашенных покидала зал.
Сегодня мы расскажем, чем столичный режиссер и советник врио губернатора Орловской области Андрея Клычкова Юрий Грымов расстроил собравшихся орловцев, и наглядно рассмотрим пример варяга, пытающегося выжить в мелких орловских водах, где «водятся огромные акулы», способные сожрать любую добрую и талантливую рыбку из Москвы или Питера.
Солнечное утро понедельника располагало к прогулкам, но в темном синем зале кинотеатра “Победа” почти все ряды были заняты. Из Георгиевского переулка Грымов шагал фирменной походкой огромными шагами. Перескакивая через две ступени кинотеатра, он напомнил Петра I. Для полного сходства с императором или другим деятелем прошлого в его руках не хватало трости и парика с завитушками. Во взгляде даже присутствовала легкая сумасшедшинка, от которой казалось, что Грымов готов прямо сейчас из Орла прорубить в Европу не только окно, но и проломить целые ворота.
– Микрофон включите! Микрофон включите! – переполошились организаторы встречи. Почувствовалось присутствие большого начальства, которым считается Юрий Грымов. В зале собрались работники культуры и журналисты. Именно эту публику просил мэтр на презентации бренд-бука празднования 200-летия писателя Ивана Тургенева. (Бренд-бук – это образец визуального оформления мероприятия для дизайнеров – прим. авт.)
На экране висела картинка с маленькой надписью внизу: “2018 г, Администрация Орловской области” и значок копирайта. Видимо, это должно было придать серьезности мероприятию и в целом бренд-буку.
Советник по культуре с ходу начал крутить презентацию. На экране появился сине-красно-белый логотип, на котором числа «200» и «1818» были изящно наложены друг на друга. А дальше пошли цветовые решения и варианты использования логотипа и портрета Ивана Сергеевича. У меня как у обывателя, хотя и искушенного, не возникло антипатий к предложенным решениям. Все ровно, красиво, аккуратно, но двухслойный вариант, который показывал Грымов, был лишь один. Альтернативы никакой просто не было, и речи о нем за всю встречу даже не возникло ни у кого.
После беглой презентации, которая уложилась в 3 минуты, Грымов сел за небольшой стол, установленный под киноэкраном, и стал ждать вопросов. В зале повисло неловкое молчание. Стремительный способ московского гуру излагать материал поверг в шок публику. Но нашлись люди, которые взяли себя в руки и выдавили из себя вопрос-утверждение.
Они забраковали то, что Грымов в презентации назвал “орловским списом”, обещанным заранее. Это не смутило советника, и он сразу заявил, что спис в бренд-бук 200-летия Тургенева никак не вписывался, писатель был, дескать, западник, а не славянофил, но – захотелось орнамента, и вот, получите стилизованный спис. Часть матерых тургеневедов в прострации перестала моргать и затаила дыхание, наверное, задумавшись над тем, зачем вообще было называть предложенные узоры «орловским списом» и связывать еще и с Тургеневым.
За время выступления советник врио губернатора около десятка раз обратил внимание собравшихся, что все это сделано без копейки бюджетных денег. Чего добивался мэтр повторениями, неясно, но это лишь добавляло раздражения в аудитории. Потому что выглядело это как одолжение нашему городишке от Грымова, а дареному коню, как известно, в зубы не смотрят. Сказать, что подарок местами нехорош, никто не решился – дурной тон.
Но представитель музея Тургенева взяла себя в руки и указала режиссеру, что лепить Ивана Сергеевича на зонт и ограничивать треугольником как-то некрасиво. И тут Юрий не потерялся. Он заявил, что Тургенев был очень современный писатель, и то, чем он с друзьями занимался в 18 веке, было очень «модерн» на тот момент. Поэтому не надо сопротивляться. Надо расслабиться и получать удовольствие.
Постепенно до всех в зале дошло, что это не обсуждение, и мнение любого человека советнику Андрея Клычкова просто неинтересно. Это презентация, и все должны посмотреть, а кому не нравится – уйти в угол и поплакать. Примерно в этот момент дама, усомнившаяся в Тургеневе на зонте, покинула зал.
Затем Грымов начал изрекать совершенно удивительные тирады. Например, он заявил, что столько пустого трепа, как в Орловской области, он нигде не встречал. Ему люди что-то обещают, а потом исчезают, и такое свинство тут в Орле кругом.
Даже мне как человеку, иногда сталкивавшемуся с подобным «трепом», стало обидно за орловцев в зале, которых Грымов просто прилюдно макал в цугундер за сам факт соседства с трепачами, как будто в Москве сплошь честные люди и слово держат как настоящие купцы-староверы 18 века из фильма «Жестокий романс».
Не упустил возможности советник пригласить всех на субботник. Часть аудитории даже уточняла, когда он будет и что с собой приносить.
Чуть отдохнув, Грымов приступил к презентации туристической карты, и все шло спокойно, пока в дело не вмешался еще один художник. Он рассказал Грымову про свой частный выставочный центр и попросил включить его в путеводитель. На что столичная звезда не ответил отказом. Казалось бы, все должно хорошо закончиться в разговоре двух художников, но тут орловский сделал ошибку, попросив встречи с москвичом. Советник не задумываясь посоветовал ему позвонить в управление культуры и записаться на прием. Слово за слово – и оказалось, что в чиновничий орган не дозвониться, а Грымов на ходу не может и не хочет встречаться ни с кем, и вообще галерею включат в карту только после того, как МЧС проверит ее как следует, и обещал лично позвонить в МЧС и прислать их на проверку в выставочный зал. Все это было сказано таким тоном, что орловский художник, сидевший в первом ряду, встал и вышел из зала. Кто-то мог подумать, что он побежал закупать огнетушители для своего вернисажа к приезду МЧС, но по лицу его было видно, что в его голове нарисовалась картина на которой одного режиссера московского театра жарят в аду на сковородке черти.
А когда за орловцем захлопнулись двери, Грымов добавил, что, дескать, по Орлу постоянно снуют «всякие просители», и большинству из них перед приходом на встречу с ним желательно проверить тараканы в голове. Присутствующие в зале представители культурного сектора холуйски поаплодировали.
Затем Грымов сообщил собравшимся, что это именно он первый принес культуру в Орел со времени развала Советского Союза. Оказывается, орловские дети не ходили в музеи с 1993 года. Три попытки неизвестной женщины с четвертого ряда возразить и сообщить, что дети приезжали в музеи Орла все эти годы, не привели к успеху. Грымов уверял громогласно в микрофон, что это ложь и едва ли орловцы вчера сняли с себя лапти.
После этого для меня встреча Грымова с народом и прессой закончилась. Не потому что мне стало обидно за художника или за лапти. Художника может каждый обидеть, а, как известно, страдания только обостряют чувство прекрасного и мотивируют к созданию шедевров. Мне нужно было срочно уходить, и оставаться я более не мог. Но выводы для себя сделал такие.
1) Вы все тут Грымову не нужны.
2) Он знает лучше вас, как надо.
3) Если вы не понравитесь Грымову, то у вас в голове тараканы.
4) Вы должны восхищаться всем, что Грымов делает.
5) На Грымова не стоит обижаться.
6) Орловцам нужно кланяться Грымову при встрече.
Объективности ради я должен сказать, что бренд-бук сделан качественно, и эти логотипы с прозрачным начертанием и выдуманным из головы «орловским списом» орловцы мужественно перенесут. Но талант Грымова затмевает его отвратительная манера общения с людьми. Сказать, что он не ставит собеседников ни во что, – это ничего не сказать. Он просто ежеминутно ерничает и считает, что открыть рот и задать вопрос могут лишь те, кому он это позволяет сделать. А у кого есть претензии и нет предложений, пусть заткнутся.
Никто и не сомневался, что Юрий Грымов – талантливый творец со вкусом. Однако вместе с тем никто не позволял ему (да и никому) самоутверждаться за счет местных деятелей искусства и культуры. Хамить можно, например, в кабинете начальника Андрея Клычкова, который нанял его чтобы слушать умные мысли режиссера. А местные художники, музейщики, краеведы, писатели и издатели вам не студенты, а коллеги. Уж простите.
Владислав Числов, ИА “Орелград”
